Пионер Советского Союза - Страница 98

— По-твоему, это справедливо?

— Да. Это издержки профессии, у царя работа такая опасная. Корону вообще обычно снимают вместе с головой. Абсолютная монархия. Бесконечная власть подразумевает и бесконечную ответственность.

— А его дети?

— Наследники.

— Даже девчонки?

— У нас были императрицы-женщины, напомнить? Нет, правильно их всех убили.

— Всё равно жалко их.

— Жалко у пчёлки. Нечего этих кровососов поганых жалеть. Вот простых людей, которых в Гражданскую просто тьма погибла, вот тех жалко. Даже белых, если честно?

— Белых?

— Белых. Ну, я рядовых бойцов в виду имею, не Деникина с Корниловым, конечно, и не помещиков толстопузых. Которые настоящие угнетатели, которые помещики и капиталисты, так те мигом по Парижам да по Лондонам порскнули, воевали-то не они. Воевали за белых простые люди… А простые, рядовые бойцы, они все обмануты были. И тоже за Родину воевали, пока не поняли, на чьей стороне правда. Вон, того же Верещагина взять. Вот такие, как он, как раз в штыковые атаки и ходили. У нас потому и война такая напряжённая была, что мы сами с собой воевали. Верещагин воевал против Сухова, Сухов против Верещагина, но при этом оба они — за Родину. Оба, одновременно. А не как у вас.

— Чего у нас?

— Я про вашу клоунскую революцию 91-го года говорю. Я про неё ещё в самый первый день прочитал, так интересно было. И потом ещё читал много. Я, Лен, сейчас про август 91-го, наверное, больше знаю, чем про октябрь 17-го. Всё же, что ни говори, но в Интернете искать и читать куда как удобнее, чем в учебнике или просто в какой бумажной книжке.

— У нас в 91-м гражданская война зато не случилась.

— Так и я про то. А почему не случилось гражданской войны?

— Эээ… Люди поумнели?

— Угу, а у нас все дураки были и прямо всю жизнь до этого мечтали соседей перерезать.

— А почему тогда?

— Да у вас просто правых не было, вот почему, с обеих сторон воры и предатели, Кривда против Кривды, вот Народ ни одну из сторон и не поддержал, некого поддерживать просто было. С точки зрения масс вся эта возня в Москве была чем-то вроде борьбы двух мокриц в стеклянной банке. С одной стороны неслось:

Упала шляпа, упала на пол.

А с другой стороны, от их врагов, что-то вроде:

Жениха хотела, вот и залетела, ла-ла!

Ну. Какие знамёна, такие и бойцы. А вот если бы в 91-м кто-то громко, на всю страну, заорал:

Врагам на Русь не хаживать,
Полков на Русь не важивать!
Путей на Русь не видывать,
Полей Руси не таптывать.

Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой.
Вставайте, люди вольные,
За нашу землю честную!

Да, вот так, громко. И что бы было с ними, с предателями? Да эту всю поносную ельцинско-горбачёвскую гнусь мигом как ветром сдуло бы. Только вот не встал никто, не сказал. И Народ промолчал. Одна мокрица задавила другую мокрицу — вот горе-то! Правда, потом оказалось, что победившая мокрица была куда как хуже и гаже проигравшей, но так ведь это всё уже сильно потом выяснилось.

— И что нам делать теперь, теоретик ты наш революционный?

— Теперь, Леночка, ты поднимешь с креслица свою попу и понесёшь её в ванную. Серьёзно, Лен, или умойся и расчешись, через полчаса уже Минск. Нас ведь сам товарищ Пономаренко встретить обещал, не забыла?

Ленка молча встала и ушла (похоже, обиделась).

А границу мы глубокой ночью пересекли. Там же, в Бресте, нам колёсные пары меняли на вагоне, но Ленка и Светка всё это, кажется, бессовестно проспали в своём купе. Во всяком случае, в зал они не выходили, как я.

Да, в зал. Мы прямо как баре едем, я раньше даже и не знал, что такие вагоны вообще существуют. Нас с Ленкой и Светкой в личном салон-вагоне рейхсфюрера везут и у меня с ними два купе та троих, во как!

И ещё у нас литерный поезд, который вне расписания идёт, почти не останавливаясь (только водой паровоз заправить останавливаемся). Кроме нашего с Ленкой и Светкой вагона в поезде есть ещё вагон-ресторан, штабной вагон и два вагона охраны. Несёмся, как сумасшедшие (хотя и всё равно медленнее, чем в 2013 году пригородные электрички ходят).

А охраны у нас, похоже, рота целая. С пулемётами и даже зенитными автоматами. Ночью, в Бресте, пока Ленка и Светка спали, я картину наблюдал, как охрана менялась. Молчаливые бойцы в фуражках с малиновым околышем молча меняли на постах таких же малоразговорчивых бойцов в чёрной форме с серебристыми молниями в петлицах. Да, вот мы уже и в СССР. Приехали. Мюллер отпустил нас.

А за моё освобождение Ленка ему новенький ноутбук (маленький компьютер) подарила (хотя как подарила — платил-то за него в магазине всё равно Мюллер). Но Ленка зато на тот ноутбук Мюллеру кучу всякой информации накачала на все случаи жизни. Правда, честно предупредила, что товарищ Сталин получит никак не меньше. И ещё вся эта информация запаролена (всё же Ленка не верит до конца немцам), и пароль Мюллер узнает по телефону, когда Ленка в Москву приедет. Мюллер был недоволен, я заметил, но всё равно согласился. Мне показалось, что он от Гесса (нового фюрера немцев) такое указание получил, вот и не возникал особо.

Поезд замедляет ход, подъезжаем к Минску. Нас Пономаренко, секретарь ЦК Белоруссии встречать должен. Ой, как же я волнуюсь! До сих пор не встречался с такими важными товарищами (Мюллер не в счёт — он не наш).

Причёсанная Ленка вышла из ванной с полотенцем под мышкой и влажным лицом. Умылась-таки, колбаса. А что у нас на завтрак? Рано ещё, седьмой час, но нас, наверное, всё равно покормят. Я бы яичницу с салом съел. Вовка, кстати, тоже любит такую (ой, как я по брату соскучился!). Из девчачьего купе выглядывает заспанная Светка (ага, тоже проснулась, сейчас я и её прогоню умываться!).